ДПИ
Флафф первый, из серии о балроге Готмоге
Мастеру Аулэ
Однажды мастер Аулэ постучал в дверцу плавильной печи, открыл ее и обратился к балрогу Готмогу:
— Не хочешь заняться еще чем-нибудь?
При этом мастер не отрывался от работы: левой ногой он нажимал на рабочую педаль гончарного круга, а левой рекой придерживал горшок.
— Чем-нибудь кроме чего? — насторожился Готмог.
— Кроме разогревания своим жаром плавильной печи, ясное дело, — Аулэ взялся за горшок обеими руками.
— Разве работы в печи недостаточно?
— Пожалуй, нет.
— Почему?
— Такая работа, безусловно, приносит пользу обществу, но самого работника, то есть тебя в данном случае, она не развивает.
— А развитие вообще нужно?
— Естественно, особенно тебе.
— Мне-то зачем? Я давно падший дух.
— Вот начнешь развиваться и не будешь падшим.
— Спасибо, что объяснили. Теперь понимаю, дело действительно нужное. Ну и как мне развиваться, если не секрет?
— Творчеством, разумеется.
— Я вот пытаюсь сам.
— Что же ты пытаешься?
— Сочиняю помаленьку песни... Но дело пока не очень продвигается, да. Вы мне, может быть, что-нибудь посоветуете?
— Посоветую. Надо работать руками.
— А сочинительство?
— Поработаешь руками и сочинять начнешь.
— Разве есть зависимость?
— Конечно. Чем больше работаешь руками, тем лучше развивается мозг. Это всех касается, не только эльфов и смертных, но и айнур.
— А при чем тут эльфы и смертные?
— Да самая прямая связь. Спроси любого эльфа про его детей, он тебе скажет, что дети почти одновременно учатся хватать и говорить.
— Никогда об этом не знал. Ну, собственно, знать и не мог, у меня-то детей не то, что нет, их и вовсе быть не может.
— Такая судьба у нас. Ну да ладно, как-то мы совсем отвлеклись. Давай подберем тебе какую-нибудь творческую работу.
— Давайте.
— Рисовать можешь?
— Могу чертить на песке схемы.
— Какие схемы?
— Ну, передвижения войск, конечно.
— Нет, это нам не подойдет.
— Ладно, поедем дальше.
— Хорошо. Лепить сможешь? Ну, например, горшки из глины, вот как я сейчас делаю с помощью гончарного круга?
— Глина на руках сразу затвердеет.
— Да, я об этом не подумал... Остается ДПИ.
— Что?
— Декоративно-прикладное искусство.
— Как его... Как им заниматься?
— Ну, видов у него очень много. Но я предлагаю тебе начать с художественной обработки металла, так сказать, гравировки.
— Ковать что ли?
— Не ковать, а вырезать на железном листе узоры.
— Да, это я, пожалуй, смогу.
— Хорошо, давай попробуем.
Вечером того же дня в мастерскую, как обычно, пришла Ариэн. Готмог очень оживился, увидев ее, и заявил:
— Хорошо, что ты пришла. У меня для тебя подарок.
И он протянул ей прямоугольный металлический лист, на котором был изображен круг в обрамлении из треугольников. Линии рисунка казались неровными, но это ничуть не портило картину, наоборот, придавало ей забавный вид.
— Что это? — поинтересовалась Ариэн.
— Это поднос с гравировкой, — Готмог с готовностью пустился в объяснения. — Моя работа, но по идее Мастера, конечно. Получилось, прямо скажем, не с первого раза, вон у печки два несостоявшихся варианта стоят. Я их когтем прожег, силу не рассчитал. Да и на этом еще не все в порядке, вон на краю след от пальца...
— Ничего не заметно! Очень красиво!
— Ну, Мастер сказал, что мне еще учиться и учиться: этот поднос годится пока только на конкурс детского рисунка...
— Все равно он милый.
— Да, это Мастер тоже отметил.
— Готмог, а ты, кстати, ничего необычного не заметил?
— Где?
— Ты как со мной сейчас разговариваешь?
— Не знаю. Я тебя не понимаю.
— Ты со мной разговариваешь голосом!
— Не может быть. Я же балрог, я не умею.
— Ну, у тебя пока получается не очень хорошо, голос ещё тихий, иногда пропадает, но он есть, и это главное.
— Ах вот о чём говорил Мастер! Я и не думал, что речь разовьется так скоро! Теперь я понял всю силу ДПИ!
Пчёлка-майа
Флафф второй, дополнительный
Я лечу за ней, двигаю от напряжения всеми шестью ножками, шелестят крылья. Куда же ты, моя дорогая пчелиная матка? Я же здесь, прямо за тобой! Я, твой преданный трутень! Повернись! Или хотя бы замедли полёт, и я догоню тебя.
Почему ты вдруг от меня улетела? Что тебя смущает? Я думал, облик трутня тебя порадует, покажется тебе вполне подходящим! Я люблю тебя, а для любви не важно, какой ты избрала облик. И ты любишь меня! Так зачем летишь прочь?
Жаль, что она не может меня услышать, я слишком далеко от неё. Но, должно быть, скоро догоню. Ветер раздувает крылья, подгоняет меня...
Да, она всё ближе и ближе. Я уже готов могу дотянуться челюстью до кончика её жала. Ещё немного, и брачный вылет войдёт в решающую фазу...
Нет!
Между нами вдруг вырастает дерево. Откуда оно здесь? И куда делась она? И что происходит с моим телом? Почему я плавно опускаюсь к корням дерева и обретаю вновь облик, подобный эльфу?
Дерево тоже меняется: оплывает и превращается в тело женщины. Леди! Вот из-за кого я больше не трутень! Но почему?
— Айвендил, — говорит Леди, — зачем ты гонялся за ней в облике трутня?
— Ну, мы любим друг друга, — оправдываюсь я.
— Оно понятно, я вам этого и не запрещаю.
— Тогда что вас не устраивает?
— Пчелиные игры.
— А что не так?
— А ты забыл, что происходит при размножении пчёл? Напомню: сразу после соития трутень теряет половой орган и умирает.
— И если бы я её... догнал... я бы умер навсегда?
— Почему навсегда? Умерло бы тело, я сделала бы тебе новое, ты бы ещё несколько дней восстанавливался... В общем, масса проблем.
— И она от меня улетела, чтобы вас всем этим не мучить?
— Естественно.
— И как нам быть?
— Как обычно: она закончит дежурить дневную смену в виде пчелиной матки и весь вечер будет твоей.
— Да, ясно. Вы извините, хотелось разнообразия, а сразу не подумал.
— Разнообразие разнообразием, а против природы не пойдёшь, — назидательно заметила Леди и растаяла в воздухе.
Я вздыхаю. Эх, всё-таки леди права. Ничего мне не остаётся, кроме как дождаться вечера и провести его с моей милой пчёлкой-майа.